Рассказ третий, проходящий в разговорах об алхимии и необычных родственниках.
ЧитатьКаким может быть утро рыцаря в драконьей пещере? Может быть счастливым, если, конечно, дракон усердно копил сокровища, а потом покорно проиграл вам битву, вручив пещеру для разграбления. Может быть печальным, если вашим рыцарским конем закусили, а вас подвесили к потолку, оставив на завтрак.
Между этими двумя крайностями вы можете найти еще кучу различных вариантов. Но среди них не так-то просто отыскать тот, который подошел бы к этой, отдельно взятой пещере…
— О всемилостивый Господь наш! Откуда эта жуткая вонь? Шееел! Твоих лап дело?!
Из пещеры выбегает юноша в одних только узких шортах и изодранной майке, ком снега падает с выступа на русые, коротко обрезанные походным ножом, или, по крайней мере, весьма неадекватным парикмахером волосы. Выше приведенная фраза принадлежит ему.
А иногда случается вот как. Рыцарь на поверку оказывается тощим и вечноголодным студентом, примчавшимся спасать свою невесту, не умея толком меча в руках держать. Дракон, помимо того, что он действительно хищная и опасная тварь, показывает себя еще и обладателем великолепных профессий алхимика и графомана, простите, писателя, что увеличивает его невыносимость вдвойне. Втройне ее увеличивает уникальный характер, специфический юмор и неоспоримое совершенство этого же дракона.
Утро в таких условия не может быть хорошим, или плохим. Оно просто обязано быть НЕ-ЗА-БЫ-ВА-Е-МЫМ.
Лео предстояло пережить еще ровно пятьдесят девять таких утр.
Темные волосы внезапно мазнули по лицу, оживший идеал любого художника (почти любого, всюду есть оригиналы) с присвистом втянул в себя морозный воздух, и замер рядом.
Снег, падая на дракона, не таял. Лео отстраненно подумал, что Шел сейчас ближе к ящерице, даром что обычно кожа его горячее, чем у обычного человека. Вчера дракон с легкомысленной улыбкой признался, что просто не представляет, какой температуры должно быть его тело, и определяет ее «на глазок». Если забывает, то снаружи живо превращается в бродячий сугроб.
— Ты чего раздетый на улицу выскочил? — Попытался сделать суровый вид Шел.
Шел был в своих обычных тонких штанах. Указывать ему на это было бесполезно. Вряд ли драконы простужаются.
— Я туда не зайду. — Отрубил студент, озабоченно принюхиваясь ко входу в пещеру. Вонь, шибающая оттуда, была густа, мощна и непрерывна.
— Я тоже. — Сознался горе-алхимик. — У меня обоняние чувствительное.
— Тогда зачем ты устроил эту пакость? — Леонис поежился от холода, с завистью глядя на покрытого инеем до кончиков ресниц дракона.
Шел поднял на Лео глаза, и студент тотчас уставился себе под ноги. Черные глаза без белка выглядят жутко, попробуйте-ка заглянуть в такие с непривычки — будете ходить и заикаться несколько дней. Если, разумеется, на вас не колданут чего пострашнее…Драконы на такое мастера.
— Это не я, сладкий мой. — Ровно улыбнулся Шел.
В глаза ему смотреть Лео не мог, но проблема в том, что на его лице место, куда можно бы было смотреть спокойно, найти нереально. Губы тонкие, почти иссиня-черные, блестящие. Брови кажутся встопорщенными чешуйками, крохотными, как бисер. Все его лицо словно бы говорило: «Да, я не человек. И я горжусь этим!»
— А кто тогда!
— Мой коллега — ммм…милейший старикан старой закалки. Приехал пригласить меня на консилиум.
— Драконов приглашают на консилиум?
— О, ученые готовы водиться хоть с чертом — лишь бы тот мог подискутировать с ними об основных принципах законов сохранения и новых методах дистилляции.
— И ты туда пойдешь?
Шел отрицательно замотал головой, с макушки посыпался снег.
— Ни за что. Они нацедят у меня крови, надергают чешуек, и все такое в том же духе. Один оригинал из их числа давно мечтает заполучить мое сердце в самом физическом смысле этого слова. Я — ценный ингредиент, знаешь ли.
— Тогда зачем ты этого пустил?
— Он безобидный и беззаветно преданный науке. Я ему интересен, разумеется, не только как ученый…но мои знания его интересуют в большей мере, чем остальных. Он, фактически, звено между мной и гильдией алхимии. Ты меня слушаешь?…
Дракон вздохнул, покосился на синеющего студента и показушно щелкнул пальцами. Ветер, уплотнившись до ряби в глазах, бесцветным тараном вломился в пещеру, выдувая оттуда именно то, что было приказано: зеленоватый котел в потеках, белесый противный дым и чудака с седыми буклями и косицей, в синем придворном костюмчике.
— Господин Шелест! — Горестно взвыл изгнанный алхимик. — Простите! Я просто перепутал, у вас же ничего не подписано! В следующий раз такого не будет!
Снежок опускался на полянку. По погоде был одет только дракон…в том смысле, что как его ни одень — ему все одинаково.
В пещере было не намного теплее, но без ветра, снега и с приличным таким костром.
Дракон, поминутно зевая и демонстрируя всем свои бритвенно-острые зубы, размешивал какой-то деревяшкой суп. Как подозревал Лео, в том же самом недавно выброшенном котле, только теперь небрежно отмытом.
— А что у вас за медальон на цепочке. — Вытянул шею Лео, загоревшись любопытством.
— Это не медальон, это один из важнейших символов алхимии, Уроборос. — Пояснил мистер Дженкинс, именно так звали седого алхимика. — Ты знаешь, кто такой Уроборос, мальчик?
— Символ бесконечности, змея, кусающая себя за хвост. А что?
— Ну, строго говоря, не змея, а скорее змеевидный дракон, это одна из множества причин, по которым я наведываюсь к господину Шелесту. Или наоборот, все же слово «дракон» переводится как «змей», и господин Шелест тоже является одной из их крылатых разновидностей, я еще не разобрался. — Мистер Дженкинс почесал затылок и опасливо покосился на безмятежного дракона. — А с символикой тоже не все так просто…
— О, ты не представляешь, сколько символов в него, несчастного…или в нее, несчастную, напихали. — Переливчатым голосом отозвались от костра. — Это бесконечность, это же — хаос, это же — вселенная со всеми ее элементами, бессмертие и алхимическая трансформация. А еще дуалистические: смерть и возрождение, добро и зло, свет и тьма, духовность и бренность, женское и мужское начало. Вот что значит грамотный пиар. Уроборос, Ёрмунганд, Чжулун…Бабушка каждый раз меня просто потрясает.
— Бабушка? — Жалобно уточнил Лео.
— Ну…с определенным количеством «пра». И не помню точно, бабушка или дедушка, это всегда был сложный вопрос. Есть такое понятие — дихогамия. Как раз про нее.
— А по-человечески объяснить?
— Периодическая смена пола. Встречается у некоторых представителей растительного и животного мира, или вот…у многоуважаемой родственницы господина Шелеста. — Пояснил Дженкинс, увлеченно скрипя пером.
— Угу. «Я мужик, я мужик!». А чуть что случится: «Ну, вы же не будете бить слабую девушку?»
— Так вот оно что…А я уж думал…А это наследственность. — Кивнул своим мыслям Лео.
— Что, простите? — Уточнил старый алхимик.
— Я у него среди одежды юбку нашел! — Без зазрения совести наябедничал студент, тыкая в сторону дракона пальцем.
— Съем обоих!
Сдавленный смех, переходящий в тихий издевательский хохот.
— Тебя, старик, съем, а рыцаренка переодену в женские шмотки перед поездкой к его невесте. — Подкорректировал планы дракон. На этот раз прозвучало серьезно.
— А вы сегодня к его невесте едете? Зачем?
— Избавиться…от проблем.
Как-то уж слишком Шел пугал Лео в данную секунду.
— У меня есть превосходные яды, практически незаметные при использовании, господин Шелест.
— Хм, очень интересно, мистер Дженкинс. Не покажете ли…
И старый алхимик его тоже слегка пугал. Лео вскинул руки.
— Стоп, стоп! Никому яды не нужны, мы же спасать ее вроде как едем.
— О чем ты подумал! — Оскорбился дракон. — Я просто интересуюсь новейшими достижениями в алхимии. Ты что же, не доверяешь мне? Или — Шмыганье носом. — Ты желаешь разлучить меня с любимым делом? О, как ты жесток!
«Цирк на выезде» — обреченно подумал Лео и пошел собираться, пока Шел действительно не обрядил его в платье.
Душу ему грел тихий шепот мистера Дженкинса: «А вы действительно…ну, в прабабку пошли?» — и угрожающее рычание дракона. Ах, как ты прекрасна, мстительность…
Вещей у Лео, разумеется, не было. Разве что меч, но тот теперь является законным трофеем Шела.
Мистер Дженкинс уже откланивался, обещая передавать приветы каким-то личностям, обладателям «Золотого котелка» и «Чистейшей самогонки». На прощание они обменивались различными непонятными фразами, таинственными пузырьками, сдержанными рукопожатиями и бурными объятиями, а потом радостным обменом того, что было вытащено из карманов во время этих самых объятий.
Когда седые букли растаяли среди заснеженных сосенок вдали, дракон вручил закутанному в подозрительно женскую шубу Лео туго набитый рюкзак.
— Повезешь мои вещи. И крепче держи.
— А где лошади? — Жалобно спросил студент, обозревая заснеженное поле.
— Зачем тебе лошадь, малыш, когда у тебя есть я? — Произнес дракон со странной интонацией, и начал раздеваться.
— Ни за что! — Возопил Лео, отступая спиной к пещере.
Костляво-облезлое страшилище склонило голову, блеснув черными бусинками глаз, пару раз ковырнуло лапой землю.
— Я не то что на тебе не поеду, я к тебе такому даже близко не подойду!
Дракон сделал маленький шажок вперед и зазывно клацнул зубами. Зубы у него были очень крупные, острые и белые. Страшные зубы, в общем.
Лео замотал головой, прижался к стене пещеры и загородился сумкой. Чудовище властно мотнуло головой себе за спину. Размером-то оно было не крупнее обычной лошади, да еще и тощее как помоечный кот. Но такой жутью от него веяло, что хоть сейчас беги.
— И не прикидывайся лошадкой с крыльями! Все равно не поверю!
Размерами сходство и ограничивалось.
Лезть на спину, разумеется, пришлось. Не потому, что упрямство Лео быстро закончилось, а потому что Шел вспомнил о радикальных способах решения проблем и втихую что-то начаровал. Накатившая апатия и сонливость были явно искусственными, надо разозлиться и драпать в пещеру…Фишка как раз в том, что разозлиться и драпать в таком состоянии не получается. Лео, как будто преодолевая течение воды, подошел к дракону, пощупал чешую. На этот раз она была теплой, чуть шершавой, в черной блестящей глади угадывались другие цвета: синий, фиолетовый. Костлявое чудище недовольно сопело, позволяя Лео усесться поудобнее, насколько это вообще возможно, расположить сумки с вещами.
— Интересно, как ты взлетишь с такой тяжестью? — Отстраненно заметил студент, обхватывая дракона за гибкую шею.
«Хочу, и взлечу!» — Вклинилась ему в голову чужая мысль.
И они взлетели.